Материалы предоставлены The Telegraph
Автор оригинального текста британский арт-критик Аластьер Сук (Alastair Sooke)
Ранее в этом году совершенно внезапно я оказался на одной из летних выставок в Национальной галерее Шотландии в Эдинбурге. Признаю, мои ожидания были невысокими. Я никогда не слышал о предмете выставки – швецарском мастере Жане Этьене Лиотаре, работавшем в XVIII веке. Но я рад, что сделал усилие и зашел. Та же выставка с более чем 70 работами в этом месяце будет открыта в Королевской академии художеств в Лондоне. Тогда она стала для меня откровением.
Вокруг меня на стенах была развешана серия поразительно живых пастельных портретов. На одном изображена молодая девушка с голубой лентой в волосах: являясь самой младшей из пяти детей художника, она указывает на что-то, невидимое зрителю. Ее глаза горят, а присутствие ощутимо. Изображение имеет ту же кристальную прозрачность, что и хрустальный бокала для вина.
На другом – девушка-аристократка всего 14-ти лет от роду смотрит на зрителя с полнейшей уверенностью в себе; на ней надет скандально расстёгнутый восточный корсаж. На основании этого можно сказать, что изображенная леди Анна Сомерсет, умершая от туберкулеза в 22 года, была Лолитой своего времени.
Так что же из себя представлял этот гений XVIII века? И почему как минимум в Британии он был полностью забыт? На первый вопрос достаточно легко дать ответ. Лиотар был сыном ювелирного торговца в независимой республике Женева, он появился на свет за три дня до празднования Рождества в 1702 году. Обучаясь в Париже под руководством гравера Жана Батиста Мессэ, он быстро стал специалистом по пастели – хрупкому, но полному жизни материалу, использование которого было модным для создания портретов представителей светского общества XVIII века.
Он завоевал репутацию правдивого портретиста, работая в натуралистических традициях подобных Гольбейну мастеров Северного Ренессанса. Лиотар никогда не прибегал к лести, которая была признаком, например, поздних портретов Гейнсборо. Для некоторых Лиотар был слишком правдивым: английский искусствовед Хорас Уолпол говорил, что «схожесть была идеальная и излишняя... Веснушки, следы оспы – все находило свое место». Он недобро добавлял: «Правда преобладает во всех его работах, грация – в немногих». Однако я призываю сначала посетить Королевскую академию, чтобы согласиться с противоречивыми суждениями Уолпола.
Одной из особенностей долгой карьеры Лиотара является то, что он никогда не стоял на месте, исполнял выдающиеся заказы дворов Вены, Парижа и Лондона. В 1738 году он, сопровождая двух анличан, совершавших для завершения образования поездку по Европе, приехал в Константинополь. Лиотар провел четыре года в этом городе, создавая картины, которые предварили увлечение Ориентализмом в XIX веке.
Там же он смог преуспеть, создавая экзотичные, полностью «восточные» автопортреты, изображая длинную бороду, красный кафтан и необычную молдавскую шляпу. Его попытка выделиться оправдалась: когда он приехал в Лондон в 1753 году, его прозвали «Турк» – так впрочем выражалась неприязнь Джошуа Рейнольдса, который почувствовал «что-то от шарлатана в его внешности».
«В течение своей жизни Лиотар был невероятно известным», – объясняет одна из кураторов выставки Мэри Энн Стивенс. – Фактически он был возможно первым художником, который расхваливал себя в том же смысле, который мы понимаем сейчас под словом “самопиар”».
Почему тогда Лиотар впал в безвестность? Согласно Стивенс, одним из фактором стала схожесть пастельных произведений. С некоторыми исключениями работы попали в частные семейные коллекции и поэтому были редко показаны на публике. «К примеру, королевские портреты внуков Георга II кисти Лиотара, – говорит Стивенс, – предназначались для королевской опочевальни Букингемского дворца и всегда оставались в частном пользовании Королевской коллекции. Таким образом они не вошли в основные государственные коллекции, как это случилось с портретом в полный рост Лорда Со-энд-Со, который в конечном счете нашел свое место в коллекции Национальной галереи или Тэйт».
Удивительно, что показ работ Лиотара в Королевской академии будет его первой значительной выставкой в этой стране с тех пор, как в 1774 году в том же учебном заведении были продемонстрированы две его работы. Однако сегодня нюансы вкусовой политики XVIII века потеряли свою силу, и мы имеем полное право восхищаться отличным исполнением произведений Лиотара. «Безусловно, он верил в важность натурализма, – утверждает Стивенс. – Вы могли бы сказать, что его работы слишком реалистичны. Он был непревзойденным мастером в передаче живого взгляда модели. Это та самая невероятная непосредственность, которая делает его творчество таким акутальным и сейчас».
Выставка стартовала в Королевской Академии в Лондоне 24 октября и продлится до 31 января 2016 года.