До 26 июля в галерее «Тираж» можно увидеть дебютную персональную выставку петербургской художницы Тани Рауш «В моем детстве или прямо сейчас». В экспозицию войдет около 35 живописных работ, посвященных архетипическим детским образам. Искусство Тани интересно тем, что оно входит в диалог со зрителем, будто играя с ним образами и разрушая привычные сформировавшиеся шаблоны.
Таня Рауш
Почему Вас интересует тема исчезновения и детства?
С какого-то момента я столкнулась с тем, что некоторые детские фотографии вызывают сильное желание с ними взаимодействовать, перевести на другой язык их воздействие на меня. Как будто основная тайна приводит к детству, и там сейчас находятся ответы. Не столько в плане детских травм и страхов или, наоборот, идиллических воспоминаний. А в плане насущного существования детства здесь и сейчас, как вневременное существование души, тогда как детство объявлено для взрослых необратимо исчезнувшим. И, соответственно, я возвращаюсь к теме поступательного исчезновения детства как наиболее волнующей, ведь смерть это тоже исчезновение. Но в то же время к поискам детства, ведь наше детство исчезнуть до конца не могло, оно незримо существует сейчас.
Общий вид экспозиции «В моем детстве или прямо сейчас» в галерее «Тираж», 2024
На выставке показана серия «Фигуры на земле», где Вы фиксируете портреты упавших скульптур детей и женщин. Довольно нестандартная тема, расскажите, как Вы пришли к этому сюжету?
По ходу подготовки мы отказались от идеи показывать серию работ с упавшими скульптурами, это было бы избыточным, но выставка с работами этой серии в планах есть. Меня всегда волновали старые скульптуры, их фрагменты в парках, на кладбищах. Они иногда воспринимаются живыми, вызывают сочувствие, особенно красивыми они кажутся в полуразрушенном состоянии. Можно назвать это "эстетикой руин", но для меня в руинированных фигурах главное — не эстетизированный романтический "упадок", а исследование падения скульптуры как живого существа, ее потерянности на земле, как если бы она оказалась висящей в воздухе. В каком-то смысле я идентифицирую и себя с этими скульптурами. Обращение к такому сюжету мне кажется естественным сейчас, когда многие люди переживают деформацию привычной жизни, особенное сопереживание человеческим страданиям.
Общий вид экспозиции «В моем детстве или прямо сейчас» в галерее «Тираж», 2024
Вашим работам характерна декоративность, расскажите немного о своей технике.
Работы в сближенной жемчужной гамме, иногда почти монохромные, декоративны по-разному, в аскетичной мастерской, в музее или галерее, и в незнакомых продуманных интерьерах. Моя живопись матовая, это масло на холсте, но она визуально похожа на гобелен или на акварель. Мне хотелось бы снизить контрастность, ее достаточно в реальной жизни. Я стараюсь ограничивать палитру, использовать 3-4 определенных краски в одной работе, чтобы добиться по возможности лаконизма и определенности теплых и холодных. И конечно декоративность определяет пластика.
Герои ваших полотен — кто они?
Можно сказать, что героем моих холстов может стать любой человек. Это дети из разного времени, но можно увидеть в ком-то из них себя, по сути это изображение души. Здесь можно попасть в любой возраст. У меня была идея сделать серию изображений детей-святых, их было достаточно в христианстве. Но думаю, все дети — это и есть святые. И это молчащие свидетели времени.
Вы долгое время исследовали иконы и барочную монументальную живопись иконостасов храмов XVIII века, а также являетесь автором живописи иконостаса Чесменской церкви св. Иоанна Предтечи и многих других церквей — почему Вы решили уйти от этого и как Вы думаете, какое влияние оказала эта специализация на Вашем творчестве?
Сейчас изменилось время. Изменилось и мое внутреннее время. Все еще пишу понемногу иконы, но хотелось бы сейчас максимум времени уделить живописи. Безусловно, барочные иконостасы оказали влияние на мои работы. Это были иконы от монументальных досок выше человеческого роста до миниатюры. Мои образы часто как бы предстоящие образы. Золотые иконные фоны минималистические я часто использую в живописи.
Общий вид экспозиции «В моем детстве или прямо сейчас» в галерее «Тираж», 2024
Был ли такой момент в Вашей жизни, когда Вы решили заниматься современным искусством? И с чем он связан? (Может быть Вы посетили какую-нибудь выставку, которая произвела на Вас впечатление или посетили какой-нибудь город или страну)
Я всегда хотела заниматься современным искусством, сколько себя помню. Но что понимать под "современным"? Часто задаю себе вопрос, насколько отвечает на болевые вопросы времени то, что делаю. Хотя я работаю с фигуративной живописью в достаточно традиционной технике — масло, холст, — я периодически ощущаю, что делаю нечто новое и насущно необходимое.
Как бы Вы описали Ваше предназначение и миссию Вашего творческого пути?
Странным образом я верю в определенную "миссию", хоть и ставлю слово в кавычки.
Мне хотелось бы своей работой поспособствовать сопротивлению смерти. Этим занимается искусство. Детство, как и искусство, тоже — сопротивление смерти. Я стараюсь заниматься возвращением образа через краску "после фотографии".
Ваши произведения находятся в частных коллекциях не только в России, но и за рубежом. За рубежом Ваши произведения находятся только в домах наших соотечественников или зарубежных коллекционеров тоже? Если резюмировать — есть ли в Вашем пуле коллекционеров иностранцы?
Так получилось, что достаточно много моих картин находятся в других странах. Пожалуй, даже больше, чем в Петербурге и Москве. Мой первый коллекционер — английский дизайнер, он живет в Лондоне, и там находится 11 холстов в его хорошей коллекции.
Две работы остались в Петербурге в его практически музейных квартирах на Фонтанке, там они соседствуют с работами Дэмиена Херста и других выдающихся художников.
В конце 90-х он приобрел два самых первых холста с детьми. Для меня очень ценно, что его интерес к моим работам с годами сохранился, хотя работы меняются; несколько холстов было им приобретено совсем недавно. В Лондоне еще две большие работы в коллекции другой английской семьи. В Париже и Хельсинки находится по несколько работ в семьях граждан этих стран. Скоро в Англию поедут еще две новые работы этого года.
В связи с глобальными политическими изменениями, арт-рынок сейчас хотят ориентировать на Восток. Как думаете, где Ваши сюжеты наиболее понятны: в России, на Западе или Востоке?
Мне кажется, мои работы могут быть равно понятны и на Западе, и на Востоке. И в равной степени, независимо от рынка, от страны, где окажутся, оставаться таинственными, даже для меня самой.
댓글