29 октября 2024 года в клубном пространстве Noôdome в честь запуска нового курса Академии по изучению истории современного искусства OP-POP-ART состоялся паблик-ток «Культурные мосты и преграды», в рамках которого Сергей Попов (искусствовед, основатель галереи pop/off/art), Анастасия Шавлохова (основатель галереи сцена/szena), Александр Бланарь (сооснователь и директор галереи Seréne), Алексей Масляев (куратор), Ирина Степанова (генеральный директор Sotheby’s Россия 2016-2024) и Анастасия Постригай (основатель галереи Postrigay) поговорили о том, почему исторически сложилось так, что российские художники пользуются не очень большим спросом на международной арт-сцене и о том, какие шаги нужно предпринять галеристам и художникам, чтобы получить международное признание.
Разговор начался с того, что спикеры вспомнили 1988 год, когда в московском «Совинцентре» (Центре международной торговли) состоялсяаукцион Sotheby’s, благодаря которому взлетела карьера у ряда неофициальных советских художников. Тогда среди покупателей на телефоне были Элтон Джон и Дэвид Боуи.
На торгах Sotheby’s «Русский авангард и советское современное искусство» в Совинцентре, Москва. 7 июля 1988 Фото: Сергей Борисов © Сергей Борисов
Согласно данным музея «Гараж», «Элтон Джон приобрел два лота — «Восстановленную картину: ном. 5» Игоря Копыстянского за £44 000 и «Пейзаж» Светланы Копыстянской за ту же сумму. Боуи — «Восстановленную картину: ном. 7» Игоря Копыстянского за £24 200. Самым дорогим лотом аукциона «Сотбис» в 1988 году стала абстракция Александра Родченко «Линия», проданная за £330 тыс. Всего за 7 произведений Родченко на «Сотбис» было выручено £586 тыс. Альфред Таубман, американский бизнесмен и на тот момент владелец аукционного дома Сотбис, приобрел работу Ильи Кабакова «Всё о нём». Таубман подарил работу Министерству Культуры СССР, рассчитывая, что она войдет в коллекцию будущего Советского Музея Современного Искусства, которому так и не суждено было открыться».
В ходе разговора Алексей Масляев вспомнил слова Бориса Гройса, который говорил о том, что «искусство — это способ транслировать определенный стиль жизни». Именно эту самобытность зарубежные коллекционеры в свое время оценили в работах Эрика Булатова и Ильи Кабакова. В одном из своих интервью Илья Кабаков сказал, что «отличие российских художников от зарубежных заключается в том, что в России художники занимаются выживанием». Участники паблик-тока в ходе дискуссии решили вспомнить и других российских сильных игроков, востребованных на международной арт-сцене, как Евгений Антуфьев, Виноградов и Дубосарский, Ира Нахова и Гриша Брускин. В арт-сообществе не первый год галеристы задумываются о том, в каком направлении стоит двигаться сегодня, чтобы успешно продвигать художников и привлекать к их творчеству внимание больших институций и коллекционеров. Многие смотрят на эту ситуацию с пессимизмом, а другие относятся довольно оптимистично, призывая обратить внимание на развитие арт-рынка внутри страны. Однако, несмотря на повсеместную культуру отмены, многим российским художникам и галереям удается показывать свое искусство зарубежом, например, 1 ноября в рамках ярмарки современного искусства Frieze при поддержке галереи Artwin в пространстве No.9 Cork Street откроется первая персональная выставка Вовы Чернышева в Лондоне.
Владимир Чернышев «The Rooted Rainbow 4», 2024
Работа, которая будет представлена в в пространстве No.9 Cork Street, Лондон
Ирина Степанова рассказала, что зарубежные аналитики арт-рынка в отчете Art Basel за первую половину 2024 года сообщили, что за этот год произошло смещение арт-рынка в сторону Азии — Гонконг стал «новым Нью-Йорком» для арт-сообщества. Однако при этом основными центрами искусства продолжают оставаться Нью-Йорк, Лондон и Париж. Александр Бланарь посоветовал галеристам обратить внимание на ярмарки Южной Кореи (Frieze, Kiaf, Art OnO) и Китая (Art Central). В свою очередь Сергей Попов не так оптимистично отозвался об изменении ситуации на арт-рынке, обосновав свою точку зрения появившимся большим количеством ограничений: «В сторону Азии нужно было начинать двигаться раньше — на самом деле, ситуация там обстоит не совсем радостная — много азиатских стран недостаточно дружелюбно настроено на взаимодействие с российскими галереями: например, Михаил Овчаренко представляет в Корее свою галерею Lazy Mike не как российскую, а как латвийскую галерею. Одна ярмарка пригласила нас к участию, но в итоге нам отказали, когда узнали, что у нас нет филиалов в других стоанах. Это связано с тем, что азиатские ярмарки принадлежат английским компаниям. Можно обратить внимание на Индию — там очень крупные продажи, но нам почему-то не хочется в Дели везти наших художников. Ситуация с Азией очень неоднозначная — я знаю, как в Китае покупают произведения — работы наших художников не покупают так активно, как произведения авторов из Китая и Кореи. Но не нужно забывать, что, например, галерея PA на шанхайской ярмарке получила приз за лучший галерейный стенд, и в этом году они участвуют там на очень комплиментарных условиях». Сергей Попов также поделился ключевыми для формирования арт-рынка факторами — по его мнению, сейчас очень важно иметь в своем портфолио перечень персональных выставок в международных музеях современного искусства и обозначать присутствие в программе международных галерей. Также московский искусствовед акцентировал внимание на школе советского времени кубинских художников и рассказал о том, что Владимир Потапов улетел сегодня на Гаванскую биеннале, за творчеством которого очень пристально следят латино-американские арт-деятели. «Наш путь похож на Индию и Бразилию — нам нужно искать союзников, которые будут помогать продвигать наших художников. В Индии очень много коллекционеров, которые заинтересованы во внешней репрезентации, что очень важно. Нужно также задаться вопросом, почему мы не хотим, чтобы художники из других стран были здесь?», — прокомментировал Сергей Попов. Анастасия Шавлохова сказала, что в Катаре одно время скупали все западное искусство, а сейчас они пересмотрели свои взгляды и решили обратить внимание на ценность своих художников: «Важно внутри страны при глобальном мышлении создавать локальный контекст. Сейчас благодаря тому, что мир изменился и европоцентричность ушла, мы можем подумать о том, кто мы на самом деле и как нам стать сильнее».